Еще два года назад термин ESG в России был знаком разве что тем, кто работал с крупными западными инвестфондами или учился на международных программах по устойчивому развитию. Сегодня ESG включается в повестку каждого более и менее значимого профессионального мероприятия, выходя далеко за периметр интересов ответственных инвесторов и заинтересованных проектов.
Разговоров и ожиданий вокруг ESG много, но я вижу и некоторую подмену сущностей. ESG и устойчивое развитие - понятия тождественные, но не равные. ESG формирует принципы работы с рисками и негативным влиянием, устанавливает новую «норму» легитимизации бизнеса на рынке. В то время как устойчивое развитие – это ценностная платформа макро-уровня, решающая задачу выживания человечества в долгосрочной перспективе и адресующая свой Call to Action всем странам, институциям и слоям гражданского общества.
Не сомневаюсь, что время все расставит по местам, а сегодня важно, чтобы ESG-подход оставался связанным с устойчивым развитием, чтобы инициативы и проекты, рождающиеся на разных уровнях, не заканчивались в отчетах, рейтингах, или показателях для налога на экспорт, а работали на выстраивание здоровой и устойчивой экономики, социальной среды с заботой для всех без исключения, и на возможность многим поколениям дышать свежим воздухом, пить воду и знать не только по книгам о красоте и разнообразии природы нашей планеты.
В последнее время я часто получаю запросы от моих друзей, партнеров и наших клиентов из некоммерческого сектора с просьбой объяснить, что такое устойчивое развитие и ESG, каким образом ESG-повестка (и именно ли она) может влиять на решение бизнеса участвовать в социальных и благотворительных проектах, как это затронет их взаимодействие с НКО. Мне показалось интересным сделать такой обзор вместе с экспертами из бизнеса, благотворительности и образования.
ЛЕГИТИМИЗАЦИЯ БИЗНЕСА В НОВЫХ УСЛОВИЯХ
Чтобы выживать, бизнесу нужно постоянно «легитимизироваться» как в формальном законодательном поле, так и в части неформальных принципов ведения бизнеса, принятых в индустрии, в общественном понимании.
«Социальную лицензию» бизнес получает, обеспечивая адекватные, отвечающие требованиям законодательства, а также принятым в данной индустрии или данной местности условия работы и социального обеспечения для людей, вовлеченных в деятельность компании. В некоторых случаях границы ответственности компании распространяются шире. Например, бизнес может иметь обязательства развивать социальную или транспортную инфраструктуру для населения на территории присутствия. В крупных бизнесах диапазон обязательных социальных программ, мер и мероприятий (в том числе и обеспечение по коллективным договорам) может исчисляться десятками, куда входят обеспечение безопасности и охраны труда, региональные доплаты и надбавки, покрытие медицинских и страховых случаев, улучшение бытовых условий работников и многие другие.
С точки зрения устойчивого развития и ESG, ответственные компании должны отдавать высокий приоритет ключевым стейкхолдерам, расширяя традиционную «социальную лицензию» ответственностью за равные права и инклюзивную среду для сотрудников; добросовестным отношением к клиентам; политиками в отношении поставщиков; учетом интересов и взаимодействием с местными сообществами, и др.
Распространение ESG как стандарта ведения бизнеса, предполагаю, должно существенно изменить в лучшую сторону ситуацию с социальными (и экологическими, управленческими) вопросами в бизнесах, все еще работающих «без лицензии» или в существенном компромиссе с ней. Я имею в виду компании, которые до сих пор практикуют дискриминацию при найме и оплате труда, серые зарплаты, небезопасные условия на производстве; компаний, которые работают с нарушением прав потребителей, игнорируют интересы или работают с риском для здоровья и благополучия населения, проживающего вблизи объектов.
Помимо обеспечения «права» оперировать на рынке, бизнес постоянно работает над повышением эффективности и созданием своих конкурентных преимуществ. Давно доказанный факт, что здоровая корпоративная культура, компетентный и вовлеченный персонал формируют существенные преимущества для компании не только на рынке труда, но и в основном бизнесе - через создание качественных продуктов и надежных услуг. Это стимулирует компании выделять значительные бюджеты на социальные программы для сотрудников: конкурентные зарплаты, комфортные условия работы, возможности для развития и продвижения внутри компании, wellbeing пакеты, включающие заботу о физическом и ментальном здоровье сотрудников, программы ДМС, пенсионные и финансовые инструменты, жилищные программы.
Подходы устойчивого развитие и ESG подкрепляют важность работы, которую ведут компании в части обучения и развития сотрудников, социальных программ для их здоровья и благополучия. Отсутствие таких программ и практик может трактоваться как риск, что может в дальнейшем повлиять на инвестиционный и репутационный имидж компании.
КОРПОРАТИВНАЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ И СОЦИАЛЬНЫЕ ИНВЕСТИЦИИ
Еще один аспект социальной повестки компании – корпоративная благотворительность и социальные инвестиции. Является ли благотворительность частью бизнес-стратегии, или это альтруистическая деятельность компании?
Дмитрий Агеев, Директор Центра управления благосостоянием и филантропией Бизнес-школы «Сколково», говорит, что корпоративная благотворительность всегда является частью маркетинговой стратегии компании.
Многие крупные компании имеют многолетний опыт сопровождения благотворительных проектов. Социальные проблемы, которые решают компании в рамках корпоративной благотворительности, очень разные – это проекты создания доступной среды для людей с ограниченными возможностями, лечение детей с редкими заболеваниями, развитие высоких технологий в медицине, поддержка детского спорта, гранты молодым ученым и многие другие.
В случаях системной работы, благотворительность неизбежно становится неотъемлемой частью имиджа, улучшает восприятие компании и бренда на рынке. Для меня, например, компания «Вымпелком» неизменно ассоциируется своей поддержкой поискового отряда Liza Alert, а бренд Domestos – программой ремонтов школьных туалетов.
Однако нельзя сказать, что такой подход к корпоративной благотворительности имеет системный характер. В части крупных компаний, а также большинстве компаний среднего и малого бизнеса благотворительные проекты реализуются не системно (или импульсивно), благотворительная помощь не встроена в стратегию и культуру компании, или ее нет вообще.
Юлия Данилова, руководитель проекта miloserdie.ru, говорит, что «все зависит от ценностей, а ценности есть у людей. Если ценность заниматься благотворительностью есть у владельца бизнеса, то компания будет поддерживать благотворительные проекты. И еще важно, как сформулирован запрос от государства, какая роль отводится бизнесу в решении социальных задач и как на законодательном уровне регулируются взаимоотношения бизнеса с НКО».
Корпоративные программы в области благотворительности и социальных инвестиций логично встраиваются в повестку устойчивого развития, если их эффект измерим. Также, большая часть социальных проблем, с которыми сегодня работает третий сектор, хорошо коррелируют с ЦУРами и могут встраиваться в стратегии устойчивого развития и ESG.
Если посмотреть на стимулы, которые заложены в рейтингах устойчивости и ESG, то на сегодняшний день критерий «благотворительность» в чистом виде присутствует только в методике рейтингования агентства НРА. Методики ESG рейтингования агентств RAEX и АКРА, а также оценка индекса "Вектор устойчивости» РСПП, который, в том числе, лежит в основе биржевого индекса Мосбиржи, работают с показателем «социальные инвестиции». При этом под социальными инвестициями в этом контексте понимают финансирование компаниями социально значимых программ и проектов в регионе присутствия, которые имеют эффект для сообществ и других заинтересованных сторон. АКРА включает в этот перечень и благотворительность.
Значимым стимулом для участия бизнеса в социальных и благотворительных проектах, как упоминала Юлия Данилова, является позиция государства, а именно, какие социальные приоритеты оно сформулирует, на что они будут нацелены. Будут ли у государства в фокусе ЦУРы ООН, появятся ли в России страновые ЦУРы и станет ли устойчивое развитие базовой парадигмой для России на государственном уровне, - ответы на эти вопросы, надеюсь, мы получим уже в этом году.
КАК БУДЕТ РАЗВИВАТЬСЯ КОРПОРАТИВНАЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ
Вероятно, что крупные корпоративные доноры будут выбирать, за какие проекты социального заказа они готовы взяться. Вокруг вертикальных социальных проектов будут объединяться доноры разного уровня, как это сейчас происходит в образовании и культуре. Бизнес будет тщательнее отбирать проекты «с рынка». Во всех случаях будет расти интерес к повышению эффективности вложенных в социальные проекты и направленных на благотворительность средств.
Для реализации проектов бизнес будет, конечно же, привлекать некоммерческие организации, а также создавать компетенции внутри своих структур под отдельные задачи проектов.
КАК ДОЛЖЕН МЕНЯТЬСЯ НЕКОММЕРЧЕСКИЙ СЕКТОР
Некоммерческие и благотворительные организации, которые заинтересованы работать с бизнесом, должны будут осваивать новую роль и становиться полноценным партнером для КСО. Это значит, что НКО должны уметь четко формулировать социальную проблему, с которой работают и свои компетенции, уметь мыслить в категориях социального эффекта, который может быть получен. Бизнесом будут востребованы доказательные и масштабируемые практики, а также качество управления социальными проектами.
ПРО ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ
Способность всех сторон – бизнеса, НКО и благотворительных организаций, профессиональных сообществ, органов государственной власти и власти на местах слышать друг друга и выстраивать эффективные модели взаимодействия, ориентированные на получение общего результата – это, пожалуй, второй важный фактор и условие для решения задач социального и, в целом, устойчивого развития страны после того, как мы определились, что понимаем под устойчивым развитием и какой образ будущего для страны мы все вместе сформировали.
Также, чтобы модели работали, нужна соответствующая правовая основа. Марина Бабанская, юрист, руководитель майнора «Основы филантропии и социального предпринимательства» ИОН РАНХиГС сказала: «Устойчивое развитие, ESG, благотворительность работают по схожим принципам – смещение фокуса с интересов частных лиц на общие блага, экосистему в целом. Право сегодня в большей степени сконцентрировано на идее священности частной собственности и невмешательства в дела собственника. Так, предприниматель реализует свои интересы через юридическое лицо, которое по своей природе не более, чем фикция. Защищенный корпоративной вуалью собственник зачастую теряет связь с реальностью: не видит или (не хочет видеть), как его деятельность воздействует на окружающую среду и состояние общества, не чувствует ответственности за принятые решения. По мере развития идеи устойчивого развития и нацеленной на измеримый результат благотворительности право должно будет скорректировать акценты и «расширить свою оптику», чтобы достичь гармонии между частными интересами и общим благом между частыми интересами и общими благом».
23.02.2022
Ирина Горбачева